— Как никогда, — заверила Кэссиди.
— Я плохо разбираюсь в женских делах, но знаю, что вынашивать ребенка довольно утомительное занятие. Ты, наверное, очень устала.
Неужели беспокойство о ее здоровье — простая любезность?
— Это не то чтобы утомительно, — сказала Кэссиди. — Скорее удивительно. Я тебе передать не могу, что я чувствую, когда он там шевелится! Я его так люблю!
— Его? — уточнил Рейли.
— Мне кажется, что это мальчик. Наверное, потому, что ты так хочешь сына, — она заметила на себе его нежный взгляд. — Мне хочется родить тебе сына, Рейли, — сказала она.
— Чтобы окончательно со мной расплатиться?
Кэссиди почувствовала ком в горле.
— Да, пожалуй, — кивнула она.
— Ты любишь детей, — вдруг сказал Рейли. — Я вижу, как ты возишься с Арриан и как она тебя обожает.
— Да, — согласилась Кэссиди. — Дети такие чистые. Они никогда не лгут. У них все написано на лице.
— Чего нельзя сказать обо мне, Кэссиди? — поинтересовался Рейли.
Она на мгновение задумалась. Он сложный человек, и даже если ей суждено прожить с ним целую жизнь, то и тогда она не сумеет его до конца узнать.
— Ты очень хорошо умеешь скрывать свои чувства, — сказала Кэссиди.
Он встал и подошел к двери.
— Скажи Элизабет, чтобы зашла за мной, когда ты соберешься ужинать, — сказал он.
И не успела Кэссиди ответить, как он вышел из комнаты.
Стол стоял неподалеку от камина, в котором потрескивали поленья. Рейли сидел как раз напротив Кэссиди, и за ужином она едва разбирала вкус подаваемых блюд. Когда подали десерт, Элизабет и служанка вышли, и Кэссиди взяла ложечку ванильного мороженого.
— Ты очень мало ешь, Кэссиди, — заметил Рейли.
Она отодвинула вазочку с мороженым. Когда Рейли был так близко, она совершенно не могла есть.
— Доктор Уортингтон уверял меня, что я питаюсь вполне нормально, — сказала она.
Потянувшись через стол, Рейли взял ее руку и стал рассматривать ее длинные пальцы и тонкие запястья с голубоватыми венами.
— Кажется, я начинаю хлопотать, как твоя Элизабет, — улыбнулся он.
— Вы оба слишком беспокоитесь за меня, Рейли. Я сильная, и мое здоровье в порядке. Я рожу тебе крепкого и здорового малыша.
Он выпустил ее руку.
— Это у меня первый ребенок, — признался он с улыбкой, от которой у Кэссиди перехватило дыхание. — Я постараюсь не докучать тебе своей суетой.
Она откинулась в кресле и сцепила пальцы рук.
— Ты мне нисколько яе докучаешь, Рейли. Я так рада, что ты рядом.
— Ты правда рада?
— Да, конечно.
Она встала, и Рейли тоже поднялся из-за стола.
— Но я действительно быстро утомляюсь, — проговорила Кэссиди. — Ты не возражаешь, если я лягу?
— Ты хочешь спать в моей постели или мне лечь у тебя?
— Это… совсем не обязательно. Я уже привыкла спать одна, — пробормотала Кэссиди.
— Но тебя снова беспокоят ночные кошмары, — напомнил Рейли.
— Это правда…
Он подошел к жене и нежно обнял ее.
— Мне бы хотелось быть ночью рядом с тобой, — сказал он. — Тогда бы я был уверен, что с тобой все нормально.
Когда он опустил голову ей на плечо, Кэссиди почувствовала, что дрожит от волнения.
— Ах, Рейли, — прошептала она, — пожалуйста, избавь меня от дурных снов! Я устала жить в постоянном страхе.
— Я позабочусь о тебе, Кэссиди, — пообещал Рейли, крепче прижимая ее к себе. — Больше ты не будешь пугаться своих снов.
Больше всего на свете ей хотелось довериться Рейли и дать своей любви к нему полную волю. Но она не была уверена, что потом ей не придется из-за этого страдать. Сможет ли она потом, когда придет время, снова обрести самостоятельность и уйти от него?
— Рейли, — начала она, — хотя ты и предложил, чтобы мы поженились, но ведь у тебя прежде не было желания вступать в брак?
— Мне казалось это весьма обременительным делом, — признался он. — Для мужчины вроде меня женитьба — тяжелое испытание.
Взглянув в его карие глаза, Кэссиди почувствовала, что ее сердце затрепетало, и она крепко прижалась к нему.
— Я вовсе не хочу быть для тебя испытанием, Рейли! — воскликнула она.
Он рассмеялся и, слегка отодвинувшись, произнес:
— Мадам, вы даже себе представить не можете, что мне пришлось из-за вас вытерпеть. С тех пор, как я вас встретил, моя жизнь пошла вверх дном.
Кэссиди сладко потянулась под пышным одеялом. Рейли допоздна заработался у себя в кабинете, но она знала, что он придет и ей будет спокойно в его объятиях.
Она стала вспоминать тот день, когда она, молоденькая девушка, убежала в парк, что около тетушкиного дома, и какой-то хулиган хотел столкнуть ее в пруд. Она размышляла о своем спасителе — о блестящем офицере в великолепном красном мундире. О его темных глазах, в которых было столько доброты. Конечно, это был именно Рейли. Теперь она это ясно видела. Удивительно, что она сразу не узнала в нем того рыцаря, в которого влюбилась еще в девичестве.
Конечно, он был тогда гораздо моложе, но и сейчас он все так же красив! Раньше в его глазах была одна только грусть, но теперь они светятся нежностью и заботой. Вероятно, ему довелось немало повидать на войне, когда он смотрел в лицо смерти. Рядом с ним умирали его товарищи. Все это не могло не заставить его взглянуть на жизнь иначе.
У Кэссиди было такое чувство, что в своей жизни Рейли видел очень мало любви и ласки. Его что-то угнетало, и он не мог сделаться по-настоящему счастливым… А может быть, она, Кэссиди, не та женщина, с которой ему суждено испытать счастье?
Кэссиди потрогала свой большой живот, и ее захлестнула любовь к ребенку, которого она носила в себе. Какое счастье, что она родит Рейли малыша! Она уже видела его перед собой — маленького мальчика с большими карими глазами.
Послышались гулкие удары часов, отсчитывающих десять вечера. Кэссиди смежила веки и заснула со счастливой улыбкой на устах.
Когда Кэссиди проснулась, то увидела, что огонь в камине уже погас, и, зябко поежившись, она почувствовала, что Рейли раскрыл ей объятия и прижал к своему горячему телу.
Она дотронулась до его руки, а потом прикоснулась к ней губами. Она любила его так, что останавливалось сердце. Как случилось, что за такой короткий срок Рейли сделался для нее самым важным в жизни?
Его дыхание щекотало ее ухо.
— Прости, что разбудил тебя, Кэссиди, — прошептал он. — Ты замерзла, и я хотел тебя согреть.
Она повернулась и прижалась щекой к его груди.
— Теперь мне тепло, — сказала она.
Рейли осторожно коснулся ладонью ее округлившегося живота, а потом убрал руку.
— Тебе неприятно, когда я тебя там трогаю? — спросил он.
